«Все ждут, что к Пасхе начнется наступление по всему фронту», — сообщает в своем фейсбуке корреспондент РОДа Настасья Иванова, которая в настоящее время раздает гуманитарную помощь в Горловке и Улегорске.
По ее словам, отвод украинской артиллерии ведется «интересным способом» — под надзором ОБСЕ технику уводят, а потом ночью возвращают на позиции. «Так она кругами и гуляет. Все ждут, что Киев даст отмашку на наступление в ближайшем будущем. Через несколько недель максимум», — подытожила корреспондент.
«Луганск выглядит намного более живыми, чем зимой. Народа явно больше, больше машин, больше магазинов и кафе открыто. Заработал первый цивильный обменник, и теперь не надо покупать гривны у стремных личностей на рынке!
Зато цены после обвала гривны резко подскочили. Раньше достаточно было дать бабушке 200 гривен, чтобы она прожила месяц, теперь этого хватит недели на две. Но при том, мне кажется, люди стали жить чуть лучше. Или так просто кажется?
На фоне симпатичных перемен эвакуируют, как говорят, Камброд (Каменнобродский район Луганска) — прямо на него сейчас направлены украинские грады. Все ждут, что к Пасхе начнется наступление по всему фронту.
Горловка
«В Горловке — выдаем гуманитарную помощь. По списку вызываются люди, сегодня получат лишь несколько семей — остальные позже, далеко живут. Вчера поездить по Дебальцево особо не получилось, там свирепая комендатура, далеко не пускает. Не помогли даже трое сопровождающих с автоматами. Зато поездила по Углегорску. В Углегорске тоже свирепая комендатура, нашу машину с грузом даже пытались не пустить в Горловку, требовали ‘старшего’ и документы на подразделение с разрешением для провоза гуманитарки. Правда, в результате переписали позывные и отпустили.
Наверное, и хорошо, что так с Дебальцево получилось. Туда гуманитарки навезли много, а вот соседний Углегорск сильно разгромлен, и люди не получают ничего в принципе. В городе большой частный сектор и есть огороды, но сейчас их владельцы проедают семенной материал, сеять будет нечем. Т.е. везти придется не только продукты, но и семена, а посевная уже началась (для моркови по крайней мере). Огороды придется предварительно проверить минерам — из грядок торчат неразорвавшиеся снаряды.
Горловка оказалась менее потрепанной, чем я ожидала — досталось, в основном, окраинам, хотя есть следы попаданий даже в центре. Но разрушенное в зоне многоэтажной застройки в целом восстановили.
Предприятия стоят, работает только Стирол. Почти все торговые точки работают до трех — включая рынок.
Есть надписи на дверях ‘мы открылись’, народ, как говорят, возвращается. Появились российские продукты в магазинах (украинскими продолжают торговать, провозя через укроповские блок-посты не смотря ни на какие запреты). Люди спорят, это гуманитаркой торгуют или прибыли настоящие коммерческие грузы, Но, говорят, есть напитки российского производства — это явно не с гуманитарной помощью пришло.
В Горловке, кстати, раздают ахметовскую гуманитарку. Ее получают одни и те же, кто ближе к месту раздачи живет. Не достается поселившимся на окраинах. Тут серьезные проблемы с лекарствами, просят привозить соль и спички и не совсем понимают, что делать с сухим молоком, которое с большой радостью берут луганчане.
Еще в Горловке перестали хлорировать воду — остановили производство хлора. Многие водой травятся, ее можно пить только кипяченой.
Не освещены улицы — не работает ни один фонарь, хотя в домах у людей свет есть. Возможно, не освещают из соображения маскировки, или есть сложности. Так и добиралась до места ночевки на такси по темному городу, а у таксиста играла «Поэма» Фибиха. Впервые вижу таксиста, слушающего Фибиха. Фибих, темные улицы, прифронтовая зона — сюр.»